Книгу, от которой западные студенты-филологи плачут горючими слезами, режиссер Роберт Земекис не осо

Книгу, от которой западные студенты-филологи плачут горючими слезами, режиссер Роберт Земекис не особенно любил, но сценарий, написанный писателем-фантастом Нилом Гейманом и одним из сценаристов «Криминального чтива» Роджером Эйвери, его вдохновил. В тот момент Земекис как раз работал над рождественской сказкой «Полярный экспресс», в основе которой лежала технология, по-русски несколько неуклюже называющаяся «захватом изображения», а по-английски – motion capture. Режиссер решил, что эта технология идеально подойдет для «Беовульфа».

Как это работает

Motion capture – это гибрид анимации и актерской игры: актер своими движениями и игрой «оживляет» нарисованного на компьютере виртуального персонажа. Для этого актер надевает специальный облегающий костюм, на который нанесены точки-маркеры, и играет свою роль на площадке, вокруг которой установлены камеры. Эти камеры фиксируют положение точек в пространстве в каждый отдельно взятый момент. Компьютер эту информацию обрабатывает и совмещает с обликом виртуального персонажа, который может быть совсем не похож на актера, но тем не менее получает его мимику и жесты. На компьютере также моделируется и окружающая среда. «Полярный экспресс» был первым фильмом, сделанным целиком по этой технологии, и критики вполне справедливо разгромили его в пух и прах.

«В ‘Полярном экспрессе’ у нас было четверо главных героев, – вспоминает Джером Чен, который работал над «Полярным экспрессом» и руководил созданием спецэффектов в «Беовульфе». – Теперь у нас 8 главных героев, 15 героев второго плана, у которых тоже много экранного времени, и от 70 до 100 других персонажей». К счастью, за прошедшие три года технология сделала большой шаг вперед.

Во время съемок «Полярного экспресса» площадка для motion capture на студии Sony Pictures Imageworks имела площадь всего лишь 3х3 м; там могли находиться не больше четырех человек одновременно, и снимали их 72 камеры. Работа над «Беовульфом» проходила на площадке размером 7,6х7,6 м. Здесь могли одновременно находиться 18–20 человек; более того, на этой площадке был даже проведен сеанс motion capture с участием двух лошадей и их всадников! 300 новых камер, 4-мегапиксельных Vicon MX40, были установлены по всему периметру. «Мы использовали камеры Vicon с программным обеспечением от Sony, и лишь четыре человека во всем мире знают, как этим всем пользоваться», – говорит Демиан Гордон, руководивший работой над motion capture.

Руки, ноги, табуретки

Bсе актеры носили обтягивающие костюмы из лайкры, на каждый налеплялось по 78 маркеров. 150 маркеров наклеивалось на лицо. «Поначалу это выглядит сюрреалистично, – вспоминает исполнитель одной из ролей Джон Малкович. – Ты приходишь утром, тебе на лицо накладывают прозрачную маску. На ней чертят разметку и накладывают маркеры, особенно густо – на область вокруг рта и вокруг глаз. Потом на тебя надевают что-то типа велосипедного шлема со всякими электродами и прочими штуковинами. Наконец, ты влезаешь во что-то вроде гидрокостюма и надеваешь перчатки, которые тоже покрыты сенсорами. Все это занимает не больше времени, чем небольшой по сложности грим. К этому быстро привыкаешь. По правде говоря, уже на второй день я об этом не думал».

Процедура motion capture была проведена и для двухсот с лишним предметов реквизита. Большая часть реквизита на площадке была сделана из проволоки. Все это, конечно, совсем не помогало представить величие викингов, что очень расстраивало Энтони Хопкинса, сыгравшего старого короля Хротгара. «Вроде бы у тебя в руках чаша или кубок – но он сделан из стали, полый и пустой. Это так странно», – говорит он.

Живот викингу не помеха

Тем не менее актеры вполне оценили достоинства motion capture. «Что хорошо в этой технологии – она позволяет кому-нибудь вроде меня, ростом 1,78 м и с пивным животиком, играть двухметрового золотоволосого викинга», – говорит Рэй Уинстон, 50-летний британский актер, сыгравший роль Беовульфа. Во время сеансов motion capture ему подставляли ящики, чтобы он казался выше других актеров на съемочной площадке.

Эта технология позволяет сосредоточиться исключительно на актерской игре и забыть обо всем лишнем. «Это были чистые эмоции, возвращение к основам основ», – говорит Анджелина Джоли, сыгравшая роль колдуньи-оборотня, матери чудовища Гренделя. Актерам не нужно было ждать, когда оператор передвинет камеру, осветитель переустановит свет, а костюмеры и гримеры закончат свои манипуляции между дублями. Джон Малкович рассказывал, как удивительно было играть бЧльшую часть дня, вместо того чтобы проводить часы в ожидании, как это происходит на съемках обычного фильма. И времени на съемочный процесс тоже уходило значительно меньше, чем в традиционном кино. Энтони Хопкинс, у которого была довольно значительная роль, работал на площадке всего восемь дней. Анджелина Джоли закончила свои съемки за два с половиной дня, что как нельзя лучше устраивало мать двоих детей, находившуюся в тот момент на третьем месяце беременности.